Дар любви - Страница 32

К оглавлению

Шарпантье посмотрел на Поля так, словно хотел сказать: помощи от нее никакой.

— Спасибо, Улла, — промолвил Поль. — Можешь идти. Но если вспомнишь что-нибудь полезное, то…

— Непременно сообщу. Можно забрать Хельгу?

— Нет. Ей здесь хорошо. Пусть побудет еще немного.

9

Как только за Уллой закрылась дверь, Гастон спросил:

— Она говорит правду?

— У меня нет причин ей не верить.

— Однако признайся, что это странно. Неужели она тоже не имеет представления о местонахождении матери ребенка?

— Если бы речь шла не о Юлии, я бы с тобой согласился. Но, как тебе хорошо известно, моя бывшая жена — создание непредсказуемое. У нее могут быть причины скрываться. Кроме того, она прекрасно знает, что у кузины нет склонности к обману. Затей Юлия какую-то интригу, Улла была бы последней, с кем она поделилась бы.

Адвокат положил ручку и откинулся на спинку кресла.

— И что дальше?

— Будем соблюдать первоначальный план и попытаемся отыскать ее. У меня не осталось к Юлии никаких теплых чувств, но она мать моей дочери. Я предпочитаю не начинать открытую войну, пока есть хоть малейшая возможность ее избежать.

— А если поиски ничего не дадут? Или мы найдем ее, а она откажется сотрудничать?

Поль подошел к окну и увидел, что Улла идет к пруду. Купальник прикрывала короткая накидка, на плече висело полотенце. Когда Улла вошла в кабинет, холодный прием огорчил ее, и это доставило Полю злорадное удовлетворение. Не он один страдает от этой ссоры.

Но сейчас плечи Уллы ссутулились. Было видно, что она несчастна. Поль ощутил угрызения совести. Их размолвка длится слишком долго. Пора сменить гнев на милость.

— Поль! — Гастон смотрел на него с любопытством. — Ты меня слышал? Что ты будешь делать, если Юлия откажется сотрудничать?

Поль наклонился и взял Хельгу из манежа. Как легко он привык к этой девочке, как уверенно подбрасывал ее в воздух и держал на сгибе руки, не боясь уронить или причинить ей вред… И как тяжело будет расстаться с ней, когда придет срок…

— Если это случится, — решительно сказал он, — мы сделаем все, чтобы защитить интересы моей дочери.

Наступил вечер среды. В театр они приехали поздно, и на обмен любезностями с Анфревилями уже не было времени.

— Не ругайте Уллу, — сказал Поль, обмениваясь рукопожатиями с Шарлем. — Она была готова вовремя, но я ее… э-э… задержал.

На самом деле по его просьбе они уехали с виллы на два часа раньше и заехали в тихий деревенский трактир, чтобы пообедать до начала спектакля.

— Я соскучился по тебе, — сказал Поль, когда они сидели за столом во дворике.

— Никогда бы не подумала, — ответила Улла, теребя черную бисерную сумочку.

— Знаю. Прости за то, что я с тобой не разговаривал. — Он пожал плечами и улыбнулся, но Улла не обратила на его улыбку внимания. — Может быть, начнем сначала?

Улла смотрела на море.

— А какой смысл? Мы с тобой по-разному смотрим на вещи.

— Милая, — сказал он, — мы разошлись во мнениях из-за подарка. Неужели такой пустяк может нас поссорить?

— Ты три дня вел себя так, словно меня не существует. По-твоему, это пустяк? — Лицо Уллы было таким грустным, что Поль сам чуть не заплакал. — В субботу у меня был повод злиться на тебя. Да, я наговорила лишнего, но ты не захотел меня простить. Наоборот, продолжал наказывать. Знаешь, как мне было больно?

— Теперь знаю. Чтобы понять это, достаточно посмотреть тебе в глаза. — Поль взял ее за руку. — Улла, я совершил ошибку, но с удовольствием исправлю ее, если ты дашь мне такую возможность.

Она отвела взгляд.

— Ну пожалуйста! Мы ведь многого достигли! Ты изменила всю мою жизнь. Я несколько лет не был так счастлив, как в эти две недели. Если хочешь, выброси эти несчастные платья, но не выбрасывай с ними и нас.

Улла признала свое поражение и вздохнула.

— Тебе трудно отказать.

— Значит, я прощен?

— Ладно, так и быть. Но чтобы это было в последний раз. — Хотя тон Уллы был притворно строгим, на ее губах уже играла улыбка.

— Что я могу сказать? Я наполовину испанец, и проглотить мужскую гордость мне нелегко. Спроси кого хочешь. — Поль прибег к запрещенному приему и посмотрел на нее сквозь ресницы. — На такое способна только ты. Если ты уйдешь от меня, я так и останусь безнадежным испанским мачо.

Улла попыталась сдержать смех, но из этого ничего не вышло. Поняв, что отношения восстановлены, Поль возликовал.

— Наполовину испанец! А мавританской крови в тебе случайно нет?

— Согласен на все. Только не ставь крест на наших отношениях.

— Я не хочу ссориться с тобой, Поль, — серьезно сказала она.

— И я тоже, — пробормотал он. — Куда лучше заниматься любовью. Может, плюнем на театр и убедим хозяина сдать нам комнату на ночь?

— О нет! Как тебе не стыдно предлагать такое!

— Тогда давай пораньше закончим обед и немного побудем вдвоем перед возвращением в город. Я делом докажу, что соскучился по тебе. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— По-моему, отличная мысль. Ладно, давай.

Но на самом деле мысль оказалась хуже некуда. Они были в машине одни, на дороге никого не было, все вокруг окутала темнота, но снова держать ее в объятиях, вдыхать запах ее волос, чувствовать тепло кожи, смаковать вкус ее губ и довольствоваться лишь этим было хуже всякой пытки. Рука Поля нашла разрез в юбке и погладила стройное бедро.

— Нет, Поль, — прошептала она. Дрожь, сотрясавшая ее тело, говорила о том, что она готова уступить искушению. — Не здесь. И не сейчас.